«Они хоронили своих умерших в земле, - писал С.Г.Ф. Брэндон, - поскольку они были убеждены, что обиталище мертвых находится под землей... Снабжение умерших предметами, в которых они имели нужду в этой жизни, видимо, может быть объяснено тем, что первобытные люди совершенно не были в состоянии представить себе жизнь после смерти как либо иначе, чем жизнь, которую они знали здесь, на земле».
Это высказывание крупнейшего религиоведа в специальной работе, посвященной посмертному суду в верованиях различных народов, примечательно своей характерностью. Но в действительности оно очень оглупляет древнего человека, который прекрасно знал, что преданный земле мертвец лежит там, где его похоронили, не пользуется никакими орудиями и не ест ничего из оставленной в могиле пищи.
Похоронный обряд доисторического человека как минимум должен предполагать, что в сознании совершавших его существовало представление о двойственности человеческой природы, о теле, истлевающем в могиле, и о душе, которая сходит в «обиталище мертвых». Душе соответственно нужны не сами материальные предметы, но их «души». Так же, как на земле телесный человек ест материальную пищу из глиняной чашки и поражает врага боевым топором, так же в мире душ, душа умершего способна вкушать душу пищи и поражать душу врага душой топора.
Чтобы человек «испустил дух», чтобы душа разделилась с телом, обязательно должна произойти смерть материального тела. Чтобы души предметов могли стать частью мира умершего, они как материальные предметы также должны умереть. Отсюда - довольно распространенный обычай поздних веков - убивать рабов и жен на могилах их хозяев и мужей и восходящая к неолиту традиция разбивания на могиле посуды и иных предметов из обихода живых. Разрывание одежды в знак скорби по умершему восходит, быть может, к этому же ряду символов.
Но, хотя знание факта двойственной, а то и троичной (дух, душа и тело) природы человека уже можно обнаружить в самые ранние эпохи существования рода Homo, в среднем и даже в раннем палеолите (синантропы Чжоу Коудяна), объяснение им всей полноты погребального ритуала вряд ли возможно.
Во-первых, хоронят тело, телу придают эмбриональную позу или позу сна. Значит верят в пробуждение, в возрождение тела, значит - не ограничивают древние инобытие человека жизнью души, а ждут в будущем какого-то чудесного мига, когда души воссоединятся с телами и мертвые проснутся.
Во-вторых, разламывание заупокойных даров - довольно поздний и не всеобщий обычай. Скорее - здесь мы сталкиваемся с вторичной рационализацией заупокойного, погребального ритуала. Первоначально и поза, которую придавали телу умершего, и пища, и предметы труда, и оружие, положенные в могилу, подчеркивали, символически обозначали, что умерший жив, что смерть - это временное его состояние.
В иных культурах для знаменования этого факта прибегали к иным символическим рядам и не сопровождали предметами земной жизни погребение. Да и предание земле, зафиксированное с мустьерских погребений неандертальцев, возникло не из желания «приблизить» покойника к подземному обиталищу душ, но, скорее, из простого и одновременно бесконечно глубокого убеждения, что Матери-Земле, из которой тело взято, надо вернуть свое. А она, Земля, когда наступят сроки, возродит семя небесной жизни, Вечному Небу.
И опять же, только вторичная рационализация связала обитель душ, царство мертвых, с подземным миром именно потому, что в землю издревле помещали в ожидании воскресения тела умерших. Мы увидим, как борются, как сосуществуют небесное, внеземное и подземное местоположения душ умерших в древнейших письменных культурах - в Шумере, в Египте.
Неолитические погребения, в сравнении с верхнепалеолитическими, могут удивить бедностью погребального инвентаря. В протонеолитический и ранненеолитический период умершие становятся частью мира живых и потому их жизнь не нужно знаменовать погребальными «дарами». Черепа умерших стоят в доме рядом с очагом, кости покоятся близ жертвенника. С теми, кто уже «не существует», так поступать не могут. Мертвые в ту эпоху не просто считались живыми, но их жизнь была существеннейшей опорой жизни живых.
В тех случаях, когда захоронения производились под открытым небом, мы находим на заупокойных алтарях толстый слой золы. В Нахал-Орене он достигает полуметра. Кому приносились жертвы на могилах предков - самим умершим или их Творцу - не ясно. Но совершенно очевидно одно - огненные жертвы не могли приноситься тем, кто обитает «под землей».
Огонь возносится от земли к небу и объект жертвы натуфийцев (Нахал-Орен - одно из натуфийских поселений Палестины) имел небесную природу. Когда представления о подземной топографии мира мертвых закрепилось, жертвы мертвым стали совершаться иначе - кровь жертвенных животных должна была напитать землю, а сами жертвенники, например, в греческом культе героя, устраивали ниже уровня земли.
Захоронения с рогами копытного в руках или на груди умершего (например, Эйнан), а позднее с амулетами в виде бычьих голов (Сескло, Фессалия, VI тысячелетие до Р. Х.) безусловно, указывают на цель посмертного странствия - к Небесному Богу. На ожидание странствия указывают нередкие находки скелетов собак рядом с людскими захоронениями (Эрк эль-Ахмар, Убейд, Альмьера). Собака, проводник охотника в этом мире, оказывается понятным символом верного пути при переходе в инобытие. Собакоголовые Анубисы, Керберы - позднее воспоминание этого ранненеолитического образа.
Характерные для раннего неолита захоронения под полами домов и внутри поселений остаются обычными и в священных городах VII-VI тысячелетий. В Чатал Хююке на площади раскопа в полгектара обнаружено более пятисот захоронений. Хоронили под лежанками жилых домов, причем мужчин - под угловой скамьей, а женщин вдоль длинной стены. Мелларт предполагает, что на этих же скамьях спали живые мужчины и женщины.
Кроме того, немало захоронений обнаружено и в овальных ямах вне домов. Довольно много людей похоронено в святилищах. В святилище VI. 10 найдено 32 скелета, в святилище грифов (VII.8) - шесть погребений. Мелларт отмечает, что одежды, украшения и вещи погребенных в святилищах обычно намного богаче и разнообразней, чем у похороненных в домах и в овальных ямах. Ученый предполагает, что в святилищах покоились останки высших жрецов, которые при жизни совершали в них священнодействия.
Примечательно, что в хозяйственных двориках и хранилищах запасов захоронения полностью отсутствуют. Это указывает на неслучайность выбора мест погребений чаталхююкцами. Хоронили не там «где попроще», а там, где полагали нужным.
Расположения костей скелета, неполнота скелетов указывают на вторичный характер захоронений в Чатал Хююке, да иначе и невозможно было делать при стремлении горожан жить в одних домах со своими усопшими. Ряд стенописей святилищ показывают, что тела умерших оставляли вне города на легких помостах для экскарнации (распада мягких тканей). Затем очищенные кости заворачивали в одежды, шкуры или циновки и погребали в домах и святилищах. Останки посылались охрой и киноварью, черепа в области шеи и лба красили синей или зеленой краской. С погребенными клали небольшие «дары», но статуэток и керамики нет в могилах Чатал Хююка. Иногда черепа, как и в начале неолита, отделялись от скелетов и помещались открыто в святилищах.
«Священные города» как бы завершают традицию X-VIII тысячелетий до Р.Х. С VI тысячелетия все заметней проступает новая тенденция к разделению миров мертвых и живых. В хассунской культуре (Месопотамия, VII-VI тысячелетия) мертвых, как правило, погребают уже вне поселений. Под полами домов продолжают хоронить только тела детей и подростков.
В Библе VI тысячелетия под домами также обнаружены только детские погребения, в которых человеческие кости иногда перемешаны с овечьими. Такие захоронения делались в специальных небольших сосудах. Почти полное отсутствие взрослых погребений говорит о наличии специальных кладбищ.
Такие «кладбища» или переходные к ним формы типа «домов мертвых» вскоре были обнаружены. В Библе это постройка «46-14», под полом которой похоронено более 30 человек, в Телль ас-Саване (Средняя Месопотамия) - постройка «№ 1» VI тысячелетия, под которой в ямах на 30-50 см ниже уровня пола находилось более ста вторичных захоронений.
В это же время из интерьеров жилищ исчезают и черепа умерших родственников, которые раньше нередко ставили вдоль стен и вокруг очага. Те же тенденции заметны и в погребальных обычаях Дунайской равнины VI тысячелетия. Взрослых и здесь редко теперь хоронят под домами, но обычно - вне поселений, в пещерах или на специальных кладбищах.
Причины изменения казалось бы устоявшегося обычая можно понять, поскольку перемены не распространились на детей. Жители среднего неолита почему-то полагали, что именно тех, кто умер во взрослом возрасте необходимо разлучать с домом, предавая земле или на кладбищах или в специальных «домах мертвых». Но чем дети отличаются от взрослых?
Страницы: 1 2
Небольшая часовня располагается на территории буддийского храмового комплекса в городе Кавагути префектуры Сайтама (в начале 2000-х этот район вошел в состав «Большого Токио»). Архитекторы не просто реконструировали постройку сорокалетней давности, они выстроили сложный путь к ней, наполненный традиционной символикой, но отвечающий современным представлениям о ритуале прощания. Во-первых, убрали высокие изгороди, разделяющие постройки комплекса. Во-вторых, дорожку, ведущую от храма и зала прощаний к оссуарию, где располагаются захоронения, сделали идеально прямой и засадили деревьями и цветами (визуальная демонстрация смены времен года и хода времени). Таким образом удалось четко разграничить зону погребения и зону почитания. Вокруг этой дорожки организовали символический путь успокоения и памяти с очистительным умывальником, скамейками, несколькими статуями Будды и Бодхисаттвы Кшитигарбхи.
Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa
Чтобы, наконец, попасть в оссуарий, надо по ступеням перейти небольшой искусственный водоем, символически разделяющий мир живых и мир мертвых. Общая площадь трехэтажной постройки, отделанной снаружи черными деревянными планками, менее 200 м 2 . Архитекторы выбрали форму правильного восьмиугольника, символизирующую Вселенную. При входе установлен обязательный умывальник. Тусклый свет в этой зоне помогает психологически подготовиться к смене миров. Дальше посетитель попадает на витую лестницу, помещенную в землебитный объем со световым отверстием в самом верху и оказывается почти буквально под землей. Пространство же собственно оссуария продолжает формировать модель Вселенной: пробивающиеся через щели черного бамбукового потолка лучи света воспринимаются как звезды, а подсвеченные дверцы ячеек обозначают планеты.Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa
Архитекторы подчеркивают, что мыслили свою постройку не как мрачный храм скорби, а как место светлой памяти и торжества жизни, важное и даже привлекательное для многих поколений. Такая неотъемлемая и естественная часть семейного досуга: дети сначала приходят сюда совсем маленькими, с родителями, и играют в воде пруда, затем, повзрослев - уже со своими собственными детьми, а в конце жизни находят здесь упокоение и уже их выросшие дети приводят в храм маленьких внуков. Получился предельно наглядный образ вечного круга жизни. И неожиданно символично в этом контексте звучит название бюро, превратившего «архитектуру смерти» в «архитектуру любви».Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa
Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa
Мир живых всегда интересовался миром мёртвых. В мифах, легендах, сказках всех народов обязательно фигурируют герои, которые не боялись заглянуть за занавес, отделяющий два мира, и посмотреть: что же за ним происходит? Но учёные воспринимали рассказы о мире, заселённом мёртвыми, как вымысел. Им, чтобы поверить в реальность существования мира мёртвых, нужны были доказательства, и они появились.
В конце XX века на стол учёным буквально посыпались факты, с которыми трудно было поспорить – видеоплёнки, на которых уже не герой детских сказок и не современный экстрасенс, видящий сквозь стены, а любой человек мог, что называется, воочию убедиться в существовании мира мёртвых.
С конца XX века почти одновременно в разных странах на экранах телевизоров люди стали видеть изображения умерших родственников. Вот, например, что произошло с Еленой Никифоровой из Новороссийска б февраля 1990 года: «Я смотрела по телевизору программу «Время». Неожиданно экран покрылся полосами, а потом на нём появилось мужское лицо – как бы в дымке. Оно было неподвижным – что-то вроде фотографии. Я вгляделась в него и закричала от ужаса. С экрана на меня в упор смотрел мой брат Миша, скончавшийся в 1985 году. Спустя несколько секунд, по экрану опять побежали полосы, а затем телевизор вновь стал показывать программу».
Умерший, точнее, умершая неожиданно появилась на экране телевизора в Риге. Большая латышская семья собралась на традиционные поминки по матери главы семьи. Родственники и друзья матери всё прибывали, и квартира уже не могла вместить всех сочувствующих горю семьи. Было решено перенести поминки на дачу, благо она находилась недалеко от города. Через два дня семья вернулась домой, и тут-то и произошла встреча с призраком, появившимся на экране телевизора. Когда включили телевизор, то на его экране явственно проступил белёсый лик почившей бабушки».
В России первые попытки использовать современную электронную аппаратуру для получения изображения мира мёртвых сделала группа питерских уфологов во главе с В. Коробковым. В 1996 году исследователи предоставили фотографии с «того света» участникам российской конференции «Реальности тонкоматериального мира». Прошло несколько лет, и пензенские исследователи решили повторить опыты своих коллег. Но пошли они по другому пути. Вместо того, чтобы усложнять электронную аппаратуру, они стали совмещать её использование со средневековыми магическими обрядами.
При помощи обычной бытовой видеоаппаратуры: телевизора и видеокамеры, Сергею Волкову и Эдуарду Утенкову из пензенской Ассоциации нетрадиционных исследований «Логос» удалось записать на видеоплёнку тени умерших людей.
Произошло это 27 декабря 2002 года. Сначала телевизор настроили на так называемую «белую рябь» – свободный от трансляций телеканал. Напротив него поставили видеокамеру. Затем в полном соответствии со старинным ритуалом создали светящийся замкнутый коридор – установили два зеркала: одно за телевизором, второе – за камерой. Таким образом, получилась замкнутую видеоинформационную сеть, в которую потусторонний «сигнал» из невидимого, потустороннего мира попадал как в капкан. Но, по словам пензенских исследователей, этого было недостаточно для появления призрака на экране. Необходим был резонатор – усилитель процесса, использование которого как бы подтягивало сущности из невидимого, потустороннего мира в мир живых людей. Для этого также использовались элементы древних ритуалов: между видеокамерой и телевизором клали вещи, принадлежавшие покойному или его волосы и ногти.
По словам одного из исследователей – Сергея Волкова, на экране уже удалось получить «тени» умерших: «Они, эти тени, то появляются в профиль, то поворачивают голову, то снова исчезают. У них нет чётких черт лица, а есть всего лишь контуры носа и затылка. При более внимательном просмотре мы обнаружили подобие глазниц. Явление это происходит при полной тишине: ни звука, ни сигнала с того света зафиксировать пока не удаётся. Воспринимать мир мёртвых таким же образом, как и наш, нельзя. На плёнке можно увидеть некие ландшафты, горы и поля. Но всё это «слеплено из иного «теста», по чуждой нам технологии. Иной мир постоянно «дрожит». Это не сплошное пространство, а какое-то по-змеиному извивающееся поле, в котором периодически возникают тени умерших людей».
Почему же люди не видят того, что они живут в окружении «теней» умерших? Почему эти «тени» так редко появляются на заснятых видеосюжетах? Ведь сегодня видеосъёмкой не занимаются только самые ленивые. Причём, для этого не нужна громоздкая кинокамера, как в конце прошлого века, сейчас это легко делают с помощью миниатюрного «продвинутого» мобильника?
Причин может быть много. Во-первых, каждый из нас воспринимает себя только как тело, обладающее головой, руками, ногами. Совсем по-иному могут выглядеть представители мира мёртвых. По воспоминаниям людей, переживших клиническую смерть, они воспринимали себя как небольшие шары, летающие в разных направлениях и легко проходящие сквозь стены. На фотографиях, видеосъёмках такие шары встречаются довольно часто, но рассматриваются как брак на фотоснимках или как досадные помехи на материалах видеосъёмки. Во-вторых, судя по исследованиям учёных, проводимых в так называемых аномальных зонах например хопёрской, энергетические объекты, а к ним можно отнести представителей мира мёртвых, надо снимать на специальных фотоплёнках или видеоаппаратуре, позволяющей отражать объекты, в невидимой для человека ультрафиолетовой зоне спектра.
Чтобы получить на видеоплёнке изображение не чёрного шара, его уфологи называют «чёрной меткой», а человека, каким он был до смерти, вероятно, необходимо соблюдение каких-то дополнительных условий. Практически во всех случаях на экране телевизоров люди видели своих родственников, причём, особенно часто погибших в результате катастроф. Скорее всего, это не случайно. Преобразование шара, являющегося нормальной формой существования людей в мире мёртвых, в сущность, внешне напоминающую человека, может требовать большой энергетической подпитки или ещё каких-то дополнительных условий, например, страстного желания со стороны представителя мира мёртвых. Если такого желания нет, то заставить сущность преобразиться из шара в человека, могут помочь отработанные за много веков, а может быть и тысячелетий, старинные магические ритуалы, об энергетическом значении которых мы можем только гадать.
Михаил Бурлешин
В наших мы уже упоминали мрачноватую фигуру, которая необходима для пересечения развоплощающейся сущностью Грани Миров. Многие народы видели Грань миров в виде реки, нередко — огненной (например, славянская Речка-Смородинка, греческие Стикс и Ахерон и т.п.). В связи с этим, понятно, что и существо, переводящее души через эту грань, нередко воспринималось в образе лодочника-перевозчика
.
Река эта — Река забвения
, и переход через нее означает не только перемещение души из мира живых в мир мёртвых, но и разрыв всякой связи, памяти, привязанности к Надземному миру. Именно поэтому это - Река без возврата, ведь нет больше мотивов для ее пересечения. Понятно, что функция Перевозчика
, осуществляющего этот разрыв связей, критически важна для процесса развоплощения. Без его работы душа будет снова и снова притягиваться к местам и людям, дорогим для нее, и, следовательно, превратится в утукку
— бродячего мертвеца.
Являясь проявлением Перевозчик душ — необходимый участник драмы смерти. Необходимо отметить, что Перевозчик является односторонним двигателем — он только увозит души в царство мертвых, но никогда (за исключением редких мифологических казусов) не возвращает их обратно.
Первыми обнаружили необходимость этого персонажа древние шумеры, у которых функцию такого проводника выполнял Намтарру — посол царицы царства мертвых Эрешкигаль. Именно по его приказу демоны-Галлу забирают душу в царство мертвых. Необходимо отметить, что Намтарру был сыном и Эрешкигаль, то есть занимал довольно высокое положение в иерархии богов.
Египтяне также широко использовали образ перевозчика в рассказах о посмертном путешествии души. Эту функцию, среди прочих, приписывали Анубису — Владыке Дуата, первой части загробного мира. Интересна параллель между собакоголовым Анубисом и Серым Волком — Проводником в потусторонний мир славянских преданий. Кроме того, недаром и , Бог Открытых Врат, также изображался в облике Крылатого Пса. Облик Сторожевого Пса миров — один из древнейших опытов столкновения с двойственной природой Порога. Собака часто была проводником души, и ее нередко приносили в жертву у гробницы, чтобы она сопровождала умершего в дороге на тот свет. Эту функцию Стража у греков перенял Цербер .
У этрусков вначале роль Перевозчика выполнял Турмас (греческий Гермес, сохранивший эту функцию психопомпа — водителя душ и в позднейшей мифологии), а затем — Хару (Харун), который, видимо и воспринялся греками как Харон. Классичесая мифология греков разделила представления о Психопомпе («проводнике» душ, ответственном за покидание душами проявленного мира, важность чего мы уже обсуждали) и Перевозчике, осуществляющем функцию стража — Привратника. Гермес Психопомп в классической мифологии усаживал своих подопечных в ладью Харона.Интересно, что Гермес-Психопомп нередко изображался в образе Кинокефала — собакоголового.
Старец Харон
(Χάρων — «яркий», в смысле «Сверкающий глазами») — наиболее известная персонификация Перевозчика в классической мифологии. Впервые имя Xарона упоминается в одной из поэм эпического цикла — Миниаде.
Харон перевозит умерших по водам подземных рек, получая за это плату в один обол (по погребальному обряду находящийся у покойников под языком). Этот обычай был широко распространен среди греков не только в эллинский, но и в римский период греческой истории, сохранялся в средние века и даже соблюдается по настоящее время. Харон перевозит только тех умерших, чьи кости обрели покой в могиле
. У Виргилия Xарон — покрытый грязью старик, со всклокоченной седой бородой, огненными глазами, в грязной одежде. Охраняя воды реки Ахерона (или Стикса), он с помощью шеста перевозит на челноке тени, причем одних он принимает в челнок, других, не получивших погребения, отгоняет от берега. По легенде, Xарон был на год закован в цепи за то, что перевез через Ахерон Геракла. Как представитель подземного царства, Xарон позднее стал считаться демоном смерти: в этом значении он перешел, под именем Charos и Charontas, к современным грекам, которые представляют его то в образе черной птицы, спускающейся на свою жертву, то в образе всадника, преследующего в воздухе толпу мертвецов.
Северная мифология, хотя и не акцентирует внимание на реке, окружающей миры, тем не менее, знает о ней. На мосту через эту реку (Гьёлль ), например, Хермод встречается с великаншей Модгуд, пропускающей его в Хель, и, видимо, через эту же реку Один (Харбард) отказывается перевозить Тора. Интересно, что в последнем эпизоде сам Великий Ас принимает на себя функцию Перевозчика, что еще раз подчеркивает высокий статус этой обычно малозаметной фигуры. Кроме того, тот факт, что Тор оказался на противоположном берегу реки, указывает на то, что, кроме Харбарда, существовал и другой лодочник , для которого такие переправы были обычным делом.
В средние века идея Перевоза душ нашла развитие и продолжение. Прокопий Кесарийский, историк Готской войны (VI в.), приводит рассказ о том, как души умерших отправляются по морю к острову Бриттия: «Вдоль побережья материка живут рыбаки, купцы и хлебопашцы. Они подданные франков, но не платят податей, потому что с незапамятных времён на них лежит тяжёлая обязанность перевозить души умерших. Перевозчики каждую ночь ждут в своих хижинах условного стука в дверь и голоса невидимых существ, зовущих их на работу. Тогда люди немедленно встают с постелей, побуждаемые неведомой силой, спускаются к берегу и находят там лодки, но не свои, а чужие, совершенно готовые отправиться в путь и пустые. Перевозчики садятся в лодки, берутся за вёсла и видят, что от тяжести многочисленных невидимых пассажиров лодки сидят глубоко в воде, на палец от борта. Через час они достигают противоположного берега, а между тем на своих лодках им едва ли удалось бы одолеть этот путь и в целые сутки. Достигнув острова, лодки разгружаются и становятся столь лёгкими, что один только киль касается воды. Перевозчики никого не видят на своём пути и на берегу, но слышат голос, который называет имя, звание и родство каждого прибывшего, а если это женщина, то и звание её мужа ».
